Заброшенная тропинка перемежается болотами – даже в высокие резиновые сапоги периодически попадает вода. Основное упражнение – перелезать через огромные упавшие деревья – или под ними, как повезет. Впечатляет, особенно на тридцать первый раз…
Я иду с Марком и Глюбертом по лесу. Глюберт - тихий, постоянно сосредоточенный перуанец, ответственный за проект по изучению млекопитающих; Марк – профессиональный фотограф дикой природы. Идти далеко - поэтому идем быстро. Мы идем на El Calpo – глиняное озеро, куда звери приходят принимать грязевые ванны.
Вчера из Puerto Maldonado случилась доставка продуктов, среди которых было много пива и пятилитровая канистра рома. Поскольку население станции – интерны и перуанцы, всего нас было восемь – ром был самый дешевый. На момент, когда я уходила в свою палатку, пиво кончилось точно, рома оставалось еще около литра – но что-то мне подсказывает, что ребята не дали жидкости остаться. В общем, вышли мы не в пять, как планировали, а в семь, и солнышко уже начало пригревать…
В процессе покорения очередного бревна мой фотоаппарат цепляется за ветку и крышка от объектива летит вниз. Искать бесполезно - болото поглотило ее в единый момент вместе с фильтром-поляриком. Почему-то вспомнилось, что прошлую крышечку очень похожая судьба постигла в очень похожем месте - она кончила свою карьеру в крокодиловой речке на пути из национального парка Бако.
Внезапно мои компаньоны резко сворачивают с тропинки - я еле поспеваю за ними - через речку по бревнам, куда-то в кусты… примерно через пол-километра Марк радостно сообщает, что, судя по всему, мы заблудились, и он точно не знает, где это место, куда мы идем. Но оно точно должно быть где-то здесь.
Глюберт достает GPS; мои попутчики совещаются, сомневаются, после чего мы разворачиваемся и прыгаем обратно с той же прытью - по болотам, буеракам и мостикам из бревен. Внезапно Марк делает какое-то странное резкое движение, и в следующую секунду я вижу у него в руках большую змеюку!
В полном восторге он заявляет, что это Yellow Couper, и что его нужно срочно отнести на базу, померить, а потом принести в это же самое место. Ремарка: до базы около трех километров по бурелому. Глюберт обреченно снимает координаты этого самого места, и так же обреченно освобождает свой рюкзак, перекладывая все вещи - камеры, GPS, еще какие-то приборы - в сумочку и в руки и помещая внутрь рюкзака пойманного Купера.
Решили (в смысле, Марк решил), что мы обследуем еще один поворот, и, если не найдем это таинственное El Calpo, то вернемся с находкой на базу, а далее решим, что делать. Минут через 20 прогулки в вышеописанном стиле мы оказываемся перед огромной глиняной лужей, в которую Марк прыгает с еще большим восторгом, заявляя, что это и есть глинянное озеро, и что где-то в его сердцевине есть камера, которую он туда засунул и которую теперь нужно снять, и призывает нас следовать за ним. Глюберет маленькими ножками своими покорно лезет в грязь. Я опускаю ногу и чувствую, что она уходит на такую глубину, что обратно я ее точно не вытащу, а если вытащу - то без сапога. Говорю им, что я, пожалуй, подожду здесь, и жду, когда же завоет собака Баскервиллей – она где-то здесь просто обязана быть. Марк предлагает мне обойти лужу и пройти с другой стороны; я честно пытаюсь, однако прихожу к выводу, что с другой стороны картина ничем не лучше.
Я наблюдаю, как эти двое с видимым усилием выдергивая ноги из грязи, перемещаются по, с позволения сказать, озеру. В конце концов, они вылезают оттуда (по виду и запаху пекари бы их точно приняли за своих), вполне довольные и с камерой, которую туда засунул накануне, дней семь назад, неугомонный Марк. Куда только они ни пихают эти камеры...
Внезапно они замирают, принюхиваясь. Через небольшое время раздается похрюкивание и треск. Ну, вот она, собака – думаю я, но мальчики по запаху и звукам определяют, что это – пекари, которые движутся в нашем напарвлении. Ждем, затаившись... Но свинки, похоже, сегодня не хотят купаться в грязи и заняты своими свинскими делами. Тогда Глюберт пытается издавать звук, похлопывая себя рукой по щеке и сделав рот буквой "О" - я уже знаю, что
это странное хрюканье звучит для пекари сексуально привлекательно. Осторожная часть меня внезапно выходит из коматоза и напоминает, что в случае, если на тебя бегут дикие кабаны, следует спрятаться за дерево - тогда они тебя, скорее всего, не заметят; на всякий случай, ищу глазами подходящее дерево.
Пекари или далеко, или заняты своими делами, поэтому на сексуальные призывы Глюберта они не реагируют. Моих спутников это явно не устраивает, и ребята прибегают к последней хитрости: сложив особым образом руки перед ртом, они синхронно издают звук настолько пронзительный и выглядит это настолько смешно, что я мысленно проклинаю на чем свет стоит глючащую гоупрошку, которая ни в какую не хочет включаться.
Эффект себя ждать долго не заставил – раздается совершенно жуткий звук, как будто стадо слонов ломанулось сквозь джунгли с диким хрюканьем.
- Фак! – Марка просто распирает от восторга. – Скорее, прячемся за дерево!
Да, вообще-то, я уже за деревом; гоупрошка с перепугу включилась, причем сразу в режим непрерывной фотосъемки. В общем, не знаю, повезло нам или нет, но пекари перепутали направление. Я думаю, что, все же, повезло - Глюберт сказал, что в этой стае должно быть порядка шестидесяти хрюшек. "На языке пекари этот звук означает, что детеныш стал добычей леопарда" - поясняет Марк. – «В этом случае вся стая бросается его спасать».
На обратном пути Глюберт снял еще пару камер – сегодня будем смотреть, что они наснимали. Потом Марк захотел пить, что и осуществил прямо из ручья («Он – псих» - со смесью ужаса и восхищения сказал мне Глюберт. - Псих – вспоминая, как обрывки странного сна, все рекомендации по гигиене в тропиках, согласилась я.
На базе желтый купер произвел ожидаемый фурор: все, кто был на станции, оторвались от своих текущих занятий и начали его трогать, взвешивать и измерять. А я пошла в озеро – после такого похода капающего душа мне явно будет мало.
По плану, сегодня я переселяюсь в Васаи – Хесус должен отвезти меня туда с рюкзаками и палаткой на байке. Попрощались быстро, но сердечно и искренне… Впрочем, в основном все ребята все равно уезжают в РЕМ - постираться да по кабакам пройтись. Сняла палатку, с сожалением посмотрела на озеро. Кинула монетку. Я хочу сюда вернуться.
Я иду с Марком и Глюбертом по лесу. Глюберт - тихий, постоянно сосредоточенный перуанец, ответственный за проект по изучению млекопитающих; Марк – профессиональный фотограф дикой природы. Идти далеко - поэтому идем быстро. Мы идем на El Calpo – глиняное озеро, куда звери приходят принимать грязевые ванны.
Вчера из Puerto Maldonado случилась доставка продуктов, среди которых было много пива и пятилитровая канистра рома. Поскольку население станции – интерны и перуанцы, всего нас было восемь – ром был самый дешевый. На момент, когда я уходила в свою палатку, пиво кончилось точно, рома оставалось еще около литра – но что-то мне подсказывает, что ребята не дали жидкости остаться. В общем, вышли мы не в пять, как планировали, а в семь, и солнышко уже начало пригревать…
В процессе покорения очередного бревна мой фотоаппарат цепляется за ветку и крышка от объектива летит вниз. Искать бесполезно - болото поглотило ее в единый момент вместе с фильтром-поляриком. Почему-то вспомнилось, что прошлую крышечку очень похожая судьба постигла в очень похожем месте - она кончила свою карьеру в крокодиловой речке на пути из национального парка Бако.
Внезапно мои компаньоны резко сворачивают с тропинки - я еле поспеваю за ними - через речку по бревнам, куда-то в кусты… примерно через пол-километра Марк радостно сообщает, что, судя по всему, мы заблудились, и он точно не знает, где это место, куда мы идем. Но оно точно должно быть где-то здесь.
Глюберт достает GPS; мои попутчики совещаются, сомневаются, после чего мы разворачиваемся и прыгаем обратно с той же прытью - по болотам, буеракам и мостикам из бревен. Внезапно Марк делает какое-то странное резкое движение, и в следующую секунду я вижу у него в руках большую змеюку!
В полном восторге он заявляет, что это Yellow Couper, и что его нужно срочно отнести на базу, померить, а потом принести в это же самое место. Ремарка: до базы около трех километров по бурелому. Глюберт обреченно снимает координаты этого самого места, и так же обреченно освобождает свой рюкзак, перекладывая все вещи - камеры, GPS, еще какие-то приборы - в сумочку и в руки и помещая внутрь рюкзака пойманного Купера.
Решили (в смысле, Марк решил), что мы обследуем еще один поворот, и, если не найдем это таинственное El Calpo, то вернемся с находкой на базу, а далее решим, что делать. Минут через 20 прогулки в вышеописанном стиле мы оказываемся перед огромной глиняной лужей, в которую Марк прыгает с еще большим восторгом, заявляя, что это и есть глинянное озеро, и что где-то в его сердцевине есть камера, которую он туда засунул и которую теперь нужно снять, и призывает нас следовать за ним. Глюберет маленькими ножками своими покорно лезет в грязь. Я опускаю ногу и чувствую, что она уходит на такую глубину, что обратно я ее точно не вытащу, а если вытащу - то без сапога. Говорю им, что я, пожалуй, подожду здесь, и жду, когда же завоет собака Баскервиллей – она где-то здесь просто обязана быть. Марк предлагает мне обойти лужу и пройти с другой стороны; я честно пытаюсь, однако прихожу к выводу, что с другой стороны картина ничем не лучше.
Я наблюдаю, как эти двое с видимым усилием выдергивая ноги из грязи, перемещаются по, с позволения сказать, озеру. В конце концов, они вылезают оттуда (по виду и запаху пекари бы их точно приняли за своих), вполне довольные и с камерой, которую туда засунул накануне, дней семь назад, неугомонный Марк. Куда только они ни пихают эти камеры...
Внезапно они замирают, принюхиваясь. Через небольшое время раздается похрюкивание и треск. Ну, вот она, собака – думаю я, но мальчики по запаху и звукам определяют, что это – пекари, которые движутся в нашем напарвлении. Ждем, затаившись... Но свинки, похоже, сегодня не хотят купаться в грязи и заняты своими свинскими делами. Тогда Глюберт пытается издавать звук, похлопывая себя рукой по щеке и сделав рот буквой "О" - я уже знаю, что
это странное хрюканье звучит для пекари сексуально привлекательно. Осторожная часть меня внезапно выходит из коматоза и напоминает, что в случае, если на тебя бегут дикие кабаны, следует спрятаться за дерево - тогда они тебя, скорее всего, не заметят; на всякий случай, ищу глазами подходящее дерево.
Пекари или далеко, или заняты своими делами, поэтому на сексуальные призывы Глюберта они не реагируют. Моих спутников это явно не устраивает, и ребята прибегают к последней хитрости: сложив особым образом руки перед ртом, они синхронно издают звук настолько пронзительный и выглядит это настолько смешно, что я мысленно проклинаю на чем свет стоит глючащую гоупрошку, которая ни в какую не хочет включаться.
Эффект себя ждать долго не заставил – раздается совершенно жуткий звук, как будто стадо слонов ломанулось сквозь джунгли с диким хрюканьем.
- Фак! – Марка просто распирает от восторга. – Скорее, прячемся за дерево!
Да, вообще-то, я уже за деревом; гоупрошка с перепугу включилась, причем сразу в режим непрерывной фотосъемки. В общем, не знаю, повезло нам или нет, но пекари перепутали направление. Я думаю, что, все же, повезло - Глюберт сказал, что в этой стае должно быть порядка шестидесяти хрюшек. "На языке пекари этот звук означает, что детеныш стал добычей леопарда" - поясняет Марк. – «В этом случае вся стая бросается его спасать».
На обратном пути Глюберт снял еще пару камер – сегодня будем смотреть, что они наснимали. Потом Марк захотел пить, что и осуществил прямо из ручья («Он – псих» - со смесью ужаса и восхищения сказал мне Глюберт. - Псих – вспоминая, как обрывки странного сна, все рекомендации по гигиене в тропиках, согласилась я.
На базе желтый купер произвел ожидаемый фурор: все, кто был на станции, оторвались от своих текущих занятий и начали его трогать, взвешивать и измерять. А я пошла в озеро – после такого похода капающего душа мне явно будет мало.
По плану, сегодня я переселяюсь в Васаи – Хесус должен отвезти меня туда с рюкзаками и палаткой на байке. Попрощались быстро, но сердечно и искренне… Впрочем, в основном все ребята все равно уезжают в РЕМ - постираться да по кабакам пройтись. Сняла палатку, с сожалением посмотрела на озеро. Кинула монетку. Я хочу сюда вернуться.
No comments:
Post a Comment